Так продолжалось до 1926 года, когда Веринг решил осесть в Швейцарии. В традиционно нейтральной стране он не только освоил в совершенстве профессию часового мастера, но и сменил имя вместе с подданством. В 1927 году швейцарский гражданин Ортель эмигрировал в Англию и поселился в городе Керкуол, рядом с главной базой английского флота Скапа-Флоу.

Новый житель Керкуола вскоре открыл часовой магазин. Помимо своего бизнеса, часовщик увлекался парусным спортом и рыбной ловлей. Никто не обращал внимания, что он предпочитал удить рыбу в районах проливов, соединяющих гавань Скапа-Флоу с Северным морем. Именно там, где были расположены управляемые минные заграждения, посты наблюдения, сети и блокшивы, закрывавшие проход в гавань. Одним словом, к 1938 году описание системы обороны базы Скапа-Флоу лежало в сейфах фашистской разведки.

В один из октябрьских вечеров под предлогом того, что погода дождливая и покупателей не предвидится, керкуольский часовщик закрыл свой магазин раньше обычного. Тщательно заперев дверь дома, он извлек из тайника коротковолновый радиопередатчик и на несколько секунд вышел в эфир. Его позывные были услышаны на континенте, и 13 октября подводная лодка U-47 скрытно приблизилась к Оркнейским островам. Там она приняла с английского побережья неизвестного мужчину, который и принял командование лодкой. Он благополучно провел субмарину через узкости и заграждения пролива Керк, а затем после потопления линкора вывел ее назад в Северное море.

Нетрудно было догадаться, кто был этот человек. Но имя его так и осталось неизвестным. Альфред Веринг сбросил личину Альберта Ортеля и растворился среди офицеров флота.

Такова легенда о часовщике-шпионе. Впрочем, расследование, проведенное в свое время местной газетой «Оркней Геральд», показало, что ни старожилы города, ни часовщики, ни чиновники — никто ничего не знал об Альберте Ортеле. Официальные источники на западе также отрицают эту версию.

У фашистов были и другие возможности довольно обстоятельно ознакомиться с базой Скапа-Флоу: в предвоенное время ее посещали немецкие корабли, с первых дней войны она находилась под постоянным наблюдением с воздуха и из-под воды. Кроме того, немецкой разведке в то время был известен английский морской радиошифр. Следовательно, переговоры должностных лиц королевского флота не были для противника секретом, как и то, что охрана базы с моря ведется халатно, что в проливе Керк имеется «щель». Немецкие стратеги понимали, что эта лазейка вскоре будет закрыта. Иначе чем объяснить торопливость немецкого командования. Зная, что в гавани стоят два устаревших корабля — «Рипалз» и «Ройял Оук», — оно могло бы и подождать, пока туда не зайдет более ценная добыча: новый линкор или авианосец. Таким образом, прорыв Прина был хорошо подготовлен и обеспечен.

13 октября Прина информировали по радио о точном местоположении «Ройял Оука» и «Рипалза». Однако именно в ночь на 14 октября линейный крейсер «Рипалз» вышел в море. Естественно, Прин мог и не знать об этом. Используя кульминационный момент прилива, U-47 проникла в Скапа-Флоу и незамедлительно направилась в район, где, по данным разведки, стояли на якоре два тяжелых корабля противника. Можно также предположить, что в ходе маневрирования в затемненной зоне приливов, а затем в самой гавани штурман субмарины заблудился, — расчетная точка на карте, в которой якобы находилась немецкая подводная лодка, не соответствовала ее действительному положению в гавани. Это расхождение, называемое у моряков «невязка», и обусловило неверное описание места и курсового угла в момент атаки «Ройял Оука». И, наконец, текст радиограммы, информировавшей о наличии в Скапа-Флоу линкора и линейного крейсера, очевидно, был достаточно категоричен и не давал повода в этом усомниться. Один из указанных кораблей был обнаружен. Второй — был плодом воображения Прина. Не исключено, что за «Рипалз» он принял какие-либо береговые сооружения. Ночью, при специфическом освещении (северное сияние), их вполне можно было принять за корпус и надстройки тяжелого корабля.

Итак, немецкая субмарина атаковала «Ройял Оук». Взрыв в носовой части корабля сопровождался относительно небольшим столбом воды, что характерно для магнитной торпеды с неконтактным взрывателем, который срабатывает не у защищенного борта, а под днищем. При этом поражаются артиллерийские погреба, машинные и котельные отделения — то есть наиболее важные и уязвимые объекты. Однако неконтактная торпеда имела тогда небольшую надежность. Неудивительно, что из четырех торпед, выпущенных при первом залпе U-47, только одна сработала.

Вахтенный начальник, находясь на мостике линкора, мог и не заметить взрыва: верхняя палуба на баке нависала над форштевнем и закрывала его от наблюдения. Взрыв разворотил часть днища, уничтожил носовые торпедные аппараты, вызвал разрушения на складе шкиперского имущества и сорвал якорь-цепи со стопоров, после чего корабль, получив некоторую свободу перемещения, несколько изменил свое положение, развернувшись кормой.

Поскольку ряд носовых отсеков оказался затопленным, а на складе корабельного имущества к тому же были повреждены цистерны с жидким топливом, то сомнительно, чтобы аварийная команда смогла точно установить характер взрыва.

Вторая немецкая торпеда, вероятно, угодила в район расположения погребов боезапаса противоминной и зенитной артиллерии — самое уязвимое место любого боевого корабля. Затем, используя полную растерянность английского командования, Прин благополучно выбрался из базы.

Все уцелевшие члены экипажа «Ройял Оука» дали свои показания. Выяснилось, что примерно половина из них была убеждена в том, что корабль погиб от внутреннего взрыва, а не от вражеских торпед. Сторонники этой версии утверждали, что из всех взрывов на линкоре лишь один можно без сомнения классифицировать как торпедный. Остальные же выглядели как внутренние. Причем два из них произошли в районах расположения артиллерийских погребов, а один — в районе торпедных аппаратов.

К тому времени слухи о кровавых акциях немецких шпионов и диверсантов имели достаточно широкое хождение в Англии. Стоит ли удивляться, что в печати были высказаны предположения: а проникала ли вообще немецкая субмарина в Скапа-Флоу? И не является ли ее командир всего лишь ширмой для сокрытия истинной причины гибели линкора — причины, которую немецкое командование хотело бы сохранить в тайне? Быть может, корабль потоплен диверсантами, окопавшимися на береговых складах, или подводными пловцами, проникшими на базу на карликовых субмаринах?

Английское адмиралтейство стояло на своем: атака U-47 — единственная причина гибели «Ройял Оука». Когда же журналисты потребовали доказательств, им было объявлено, что водолазы обнаружили на дне бухты осколки торпед. Впрочем, это мало кого убедило. Ведь первый взрыв произошел именно там, где были расположены торпедные аппараты линкора. Следовательно, найденные осколки могли быть английского происхождения…

Чтобы точно ответить на вопрос: почему погиб «Ройял Оук», надо поднять корабль на поверхность и обследовать повреждения корпуса. Линкор лежит на мелководье в закрытой бухте, так что задача эта не из сложных. Однако проект подъема корабля был встречен в штыки некоторыми влиятельными кругами. «Не оскорбляйте покоя мертвых героев», — такой основной довод возражений. И до сих пор «Ройял Оук» покоится на дне бухты.

«ИНДИГИРКА»

Советский пароход наскочил на риф у северного берега Хоккайдо (Япония) и затонул. Большое количество жертв.

На почетном месте в Музее морского флота во Владивостоке можно видеть небольшой макет памятника, установленного в японской деревне Саруфуцу. Этот экспонат возвращает нас к трагедии века, которая долгое время скрывалась от всех, — история гибели парохода «Индигирка».

8 декабря 1939 года из бухты Нагаева во Владивосток под командованием 58-летнего капитана Н. Лапшина вышел пароход «Индигирка», принадлежавший «Дальстрою». На его борту находились около полутора тысяч человек (точная цифра до сих пор не установлена) 700 промысловых рабочих и членов их семей, 750 освобожденных из-под стражи и 60 заключенных под конвоем.